Может, кто-то из вас колядовал когда-нибудь в частном секторе? Если нет – советую попробовать.
Я даже не подозревала, что из меня выйдет довольно неплохой колядник. Главное – не терять чувства юмора.
Вся история начиналась с идеи. Маминой или чьей-то еще – не помню. “А не сходить ли вам?”... Все посмеялись и разошлись. Но мне в душу запало: а если и вправду нам?..
Обещали все. И Юля, и мой крестный братишка, и Катя. И самое главное – все знали, как колядовать, и учили друг друга за милую душу. Самой умной оказалась Юля. Она сказала сразу: “По сто грамм – и колядка пошла!” –
с этой доктриной я была полностью согласна.
На назначенное время никто не пришел. Три часа, шестое января. Святвечір, как говорят. В три с хвостиком мама с радостным выражением лица сообщила мне, что стучит Катя. Я даже не подозревала, что она решилась. Стали готовиться – вдруг еще кто-нибудь подвалит. Начали клеить звезду, одновременно разучивая слова. С колядкой вышла проблема – Катя предлагала ее просто рассказать, как стих. Я уперлась рогом – петь, только петь. Возник естественный вопрос – на какой мотив?
Несмотря на то, что у меня нет никакого музыкального образования и даже нотный ряд я вспоминаю с третьей попытки, я имела вполне четкое представление о том, как поются колядки. Самое интересное началось на “Раз, два, три, начали!” Я старательно выводила мотив, а Катя пыталась догнать меня. Раза с двадцатого первый куплет приобрел отдаленное сходство с колядкой по манере исполнения. Я брала голосом, Катя – слухом. Было весело, пахло клеем и мандаринами. А за окном уже вечерело…
Параллельно со вторым куплетом я шила мешок, пустив в ход какую-то юбку. Мешок получился довольно вместительным. Я не была уверена в успехе, но твердо знала – в крайнем случае развернемся и домой пойдем. Делов-то!..
Выходим. Мне смешно и жутко одновременно, в животе, как в погребе. У Кати в руках просо в торбочке и звезда. Я несу мешок для сбора и сладкозвонный колокольчик из меди. Не знаю, как вам, но мне его звук показался именно сладким…
Сначала идем по соседям. И тут нас разочаровывают: при первом прикосновении к звонку свет молниеносно выключается. Дворовые собаки сводят с ума. Темнеет. Краем глаза замечаю на дороге движение. Мобилизую все силы на то, чтобы вспомнить первые слова колядки, ускользающие вглубь подсознания. Бегу, почему-то представляя себе штыковую атаку. Но хитрая бабка успевает преодолеть спасительные метры от калитки к крыльцу. У ее ног крутится собачка, недоверчиво косится в нашу сторону. Катя хрипит сзади. Я повисаю на заборе, практически перекинув язык на другую сторону.
– Хозяюшка, а поколядовать?!
Ідіть, ідіть, колядуйте! – машет рукой.
Ясно. “Вали отсюда, а то собаку науськаю!”
И вас туда же! – становится смешно и жарко.
Сползаю с забора.
– Пошли.
Куда? – Катюха немного удручена
негостеприимным приемом. Я, если честно, тоже.
Прямо, – лаконично отвечаю я.
Вспоминаю анекдот, рассказываю его, Катя смеется.
Становится интересно – пустят или нет. Почему-то хочется залезть повыше на дерево и взвыть волком, но я сдерживаюсь.
Звоним, стучим, кричим, пинаем заборы (вернее, пинаю их я, а Катя меня успокаивает), а за нами катится вал собачьего лая. Я уже теряю надежду. И вдруг словно кто-то подталкивает меня к калитке, возле которой мы, кажется, уже проходили. Ищу звонок, тисну его, сцепив зубы. И – машинально вспоминаю колядку, хотя уже почти не верю в чудо.
На пороге вдруг загорается свет, но это никоим образом меня не успокаивает. Наоборот – готовлюсь дать деру. Мало ли что, может, бить будут, может, мы у них уже десятые, надоели со своими колядками. “Вот как дадут тебе сейчас промеж рог сковородкой – на всю жизнь петь разучишься!” – думается мне. Последние слова припева не хотят вспоминаться. Ладно, вряд ли тут удастся поколя…
Хто там? – дребезжащий старушечий голос. Но –
полный доброты.
Поколядовать пустите??! – хором отвечаем мы.
Калитка открывается, перед нами стоит пухленькая бабулька в косынке и переднике.
>
А, заходьте, колядуйте! – и отступает в сторону.
В хате тепло и тесно, непривычно низкие потолки и офигенно пахнет пирогами. Я сразу вспоминаю, что почти не обедала, и вся вкусовая гамма пирожка ясно ощущается на языке. Я облизываюсь и осознаю, что нужно отрабатывать программу.
После вступительно-подготовительного первого акта, который, по сути, был прелюдией к колядке, наступает пауза. Она растет. Я смотрю на Катю и вижу полные ужаса глаза. Все понятно. Девичий склероз. Открываю рот и… И первые слова исчезают напрочь.
И тут начинается театр. Я на себе ощущаю синдром раздвоения (а в моем случае – растроения) личности. Это когда говоришь что попало, стилизуя это под Сердючку, чтобы было смешно и не стыдно стоять, хлопать глазами и краснеть. Одновременно вспоминаешь эти первые слова, которые теперь уже точно не забудешь. И еще успеваешь подсчитать процент наколядованного добра за такое выступление.
– Ну, шо ж ти мовчиш? Давай, Катю, згадуй нашу фірмову колядку, не треба на мене так дивитися! Ну, шо ж ти мовчиш?! Згадуй!
Я всячески тяну время, надеясь, что хоть кому-нибудь из нас придет на ум начало. Я не исключала и бабку, которая во время нашего “антракта” сидела на табуретке, сложив руки на животе, и радостно улыбалась. Давно, наверное, ей не доводилось видеть то, что изображали мы. И вот – о чудо! – мне вспоминаются
слова:
– По всій землі стала новина…
Катя радостно подхватывает:
– Діва Марія Сина родила…
На втором куплете она снова сбивается, я выжимаю из себя последнее, тяну уже почти дискантом. Чувствую себя оперной певицей…
Несколько мятых гривен, мелочь, три леденца и пирожки – еще горячие, дурманящие своим ароматом. Все это летит в мешок, и я мигом затягиваю поворозку.
Дворы, собаки, мешок раскрывается и снова затягивается. Некоторые пускают, некоторые гасят свет. Тогда я авторитетно говорю калитке: “Ты была неправа!” –
и иду дальше.
Мы ходили часа три. Несмотря на дикую усталость, я была счастлива! Потому что я желала людям добра, потому что я напоминала им о том, что этот вечер – Надвечір’я, а не просто сумерки.
Я легла поздно. То есть – чуть позже, чем обычно. Я засыпала, а в руках словно все еще звенел колокольчик, пахло пирогами, печеньем и морозным воздухом, а где-то совсем рядом чистый Катин голос старательно выводил:
Зійшли янголи з неба до землі,
Принесли дари Діві Mapiї,
Співають їй пісні,
Господній Невісті,
Радості приносять,
Радості приносять…